Из разговора с многодетной религиозной женщиной:
— У меня только три, а у тебя их одиннадцать… Как ты со всем справляешься? Ведь каждый – это целый мир! Целый мир, за который ты в ответе…
— В действительности всё не так уж и сложно – главное определить границы своих возможностей и понять главное. Со временем мы все, непременно, всё понимаем…
— Мне кажется, что каждый из моих детей уникален. Я их люблю по-разному, но в одинаковой мере, а как у тебя?
— У меня? Первый всегда самый сложный – скольких потом не родишь, а за него всегда душа болит. Он самый желанный. Все наши надежды, ожидания, опасения… всё впервые. Это наше продолжение, наше исправление, наша вера в будущее – мера нашего успеха в жизни, наличия в ней смысла… Первые — они всегда разочаровывают… Они стараются, хотят соответствовать, но нам самим непонятно, чего мы от них ждём. Им нужна наша любовь… много любви. Они всегда страдают от её недостатка. Нам кажется, что мы их окутываем любовью, поим любовью, но им всегда мало… Став постарше, они мечутся от любви к ненависти, от чувства вины до кровавого бунта. Они всегда разочаровывают нас, а мы их. Наша душа, той отданной им частью, всегда кровоточит. Есть в иудаизме такое понятие: проклятие первенцев… Обиды, чувство вины, боль, беспомощность, обоюдное непонимание и океан невостребованной любви…
Вторые – самые лёгкие! Пока все твои мысли заняты первыми, они вольготно растут, учась на примерах старших. Они часто постигают вещи самостоятельно, умеют делиться родительским вниманием, избегают ошибок, за которые бранят первого. Обычно у них хороший, добрый нрав. Они не требовательны, но всегда ласковы и почтительны. Не успеешь оглянуться, а они уже и выросли, и стали личностями, и преуспели, и как-то всё легко и просто. Ими легко гордиться.
Третьи – это отдушина… Первый — слишком сложный, второй – лёгкий, пролетевший как весенний ветерок, а с третьим – ловишь моменты счастья! Понимаешь, что всё проходит, и каждый станет тем, кем станет и сохранить для себя ты сможешь только те моменты счастья, когда твой ребёнок сам придёт к тебе и позволит насладиться чудом материнства. Они независимы, но мы им это прощаем. Они даже не пытаются, как вторые, показывать нам своё уважение и послушание. Они готовы быть с нами на равных, а мы, наученные тяжёлым опытом первенцев, идём с готовностью у них на поводу и в этом наше счастье…
— Ну а дальше? — спрашиваю я, обеспокоенная её затянувшимся молчанием.
— Дальше? Дальше пытаешься воссоздать отношения как с третьим, но обычно третьи бывают только один раз. Черты всех троих причудливо перемешиваются в последующих детях, они создают союзы между собой, ругаются, мирятся, опекают друг друга. Дальше – это рутина. Главное, чтобы никто из них не отказался бы от своей семьи, не стал её проклятьем… Каждый новый ребёнок – это надежда…
***
Три еврейских царя было в Израиле: Саул, Давид и Соломон. Остальные были пришлыми… Был ещё один, четвёртый. Тесно ему было царство иудейское и простёр он мудрость дома своего над другими родами. И с именем его, и во имя его, гоним и побиваем был народ его веками.
Саул был первым, желанным. Народ Израиля возжелал царя над собой, наперекор воли Бога. Тщетно пророк Самуил описывал им последствия такого выбора – народ хотел быть «КАК ВСЕ». И смирился Бог и указал на Саула, и помазал его пророк Самуил на царствие.
Статен был, красив и силён Саул. Верой и правдою правил он вверенным ему народом во имя Господа своего. Только один раз оступился Саул – не убил, не уничтожил всех амаликитян, вопреки приказу Всевышнего. Пощадил он царя амаликитянского, да множество скота пригнал из земли вражьей. Всего один раз разочаровал он Отца всего сущего. И не было ему снисхождения… Тщетно молил он о прощении, тщетно падал ниц в пыль и грязь, тщетно искал поддержки у Самуила, и при жизни того и вызывая из мира загробного…
Не позволил ему Господь удержать царствие и над родом его не сжалился.
И назначил Бог второго помазанника. И направил к нему пророка Самуила.
На вольных полях пас стада отца своего Давид. Обделённый вниманием и любовью родных, с избытком был наделён талантами: был и музыкален, и смышлён, и проворен. Говорят, ещё был рыж, а это уже характер: упрям и в вере, и в стремлениях. Не по правилам играл, но удача сопутствовала ему – чего стоит одна только битва с Голиафом. Сильна была его вера во Всевышнего и Всевышний веровал в него.
И слагал Давид во славу Его псалмы, и поверял ему Давид свои сомнения, и отдавал себя на суд Его, и веровал истого в любовь Его. А грешил он множественного. Куда Саулу до него? Но прощал его Бог. А если и наказывал, то от себя не отпускал, не отворачивался. Было в нём нечто, в Давиде, что усмиряло божий гнев… Был он Поэтом от Бога! А у Поэтов свои счета с Всевышним… И правил Давид сорок лет: семь в Хевроне и тридцать три в городе своём, в Иерусалиме. Кровавым был приход Давида к полноте царствования, но доверил ему Бог Ковчег Завета своего и множественно подтвердил доверие Своё. И радовался Давид как дитя малое, и танцевал перед Скинией всем телом своим, и слагал восхваления и был благословен. Из всех грехов, только двух не простил любимцу своему Господь: отважного Урии, посланного на верную гибель в сражении, с именем Господа Единого на устах, да гордыни Давидовой, возжелавшего пересчитать богом, данный ему народ. И пожурил, и погневался, и наказал со всей строгостью, но руки своей не убрал и не покинул Всевышний второго царя Израиля.
За блуд с Вирсавией умертвил её первенца, за подлую гибель Урии – наслал раздор и блуд в дом Давида, за перепись – смертным мором проредил народ, а Давида, на склоне дней, одарил немощью…
Третьим царём Израиля был второй сын Давида и Вирсавии, Соломон. Сам Давид помазал его на царствие, преодолев немощь свою. Не богатств и не бранных подвигов просил у Бога юный царь, а доброго сердца и мудрости. И вершил Бог суд на небе, а Соломон на земле, и слагал он песни о любви и о земле возлюбленной, и одаривал мудростью всякого, кто алкал. И построил он Храм, по завету Отца своего, во славу Всевышнего. Покончив со всеми врагами, по завещанию Давидову, правил он царством мирно и мудро. Велика была слава его, и притягательно для других народов было царствие его. Не без греха был он (слыханное ли дело, чужим богам права давать в своих владениях), но терпелив был Господь к нему и не омрачил его царствия…
А в наказание за грехи Давида и досадные промахи Соломона, разделил Господь Израиль на два царства, после смерти последнего. И все остальные цари были пришлыми…
Нет у Всевышнего границ, да видимо не по нраву ему рутина, а третьи случаются только единожды…
***
На иврите стать верующим означает «Вернуться к ответу», уйти из религии – «Вернуться к вопросу». Я не религиозна, но верую, и по вере своей пытаюсь понять смысл и закономерность событий. Задаю вопросы и не довольствуюсь принятыми ответами. Все три царя Израиля были душой и сердцем преданы Богу. Все пеклись о народе своём и стремились преумножить славу его. Один был низвергнут и сгинул род его, другой был славен сам собой и мудр, правил с миром, но распалось надвое царство после него, а имя Давида, по сей день, священно и слава Израиля с ним навечно. Чем заслужил он особую любовь Бога? Что отличало его от двух других помазанников?
Как Давид перед Скинией, обнажив все чувства и сбросив всё доселе привычное, кружусь я вокруг самого Давида. Пытаюсь проникнуть в суть вещей. Вот и возникла параллель с родительской любовью… одна из многих…
