Мы греемся на песке, наслаждаемся ласковым солнцем, отважно ныряем в ледяную воду, читаем или следим за полётом чаек. Леность, неторопливость… Время застыло… Величественной гладью океана простирается оно на все стороны света. Я перебираю руками песок, и он тонкими струйками течет сквозь пальцы…
Часы моего деда остановились ровно в тот момент, когда он решил уйти из жизни… «Без времени, времени нет» — говорил он…
Время моего папы мчалось, горело, трепетало. «Ни минуты без смысла!» –дамоклов меч, годами висевший и над моей головой. «Чтобы не было стыдно…» Но в какой-то момент, его время взбунтовалось. Оно стало тягучим, бессмысленным… Как он жил последние годы, растеряв все ветряные мельницы, возле своей Дульсинеи? Какой смысл во времени, потерявшем смысл?
Моя бабуля относилась к времени уважительно, но властно… Она сама решала, когда ей рожать, когда жить в полную меру, а когда уходить в себя, когда страстно любить, а когда, не менее страстно, ненавидеть. Она и из жизни ушла, как будто вышла в дверь и вот-вот вернётся. Аккуратно сняла лак со своих ухоженных ногтей, положила руки на колени и… Когда её нашли, там было только тело, а её не было… Мы с мамой так и не научились говорить о ней в прошедшем времени. До сих пор, моя рука тянется позвонить ей и поделиться очередной новостью. Порой мне кажется, что она продолжает смотреть на мир моими глазами… или я её?
Я знала человека, который, узнав в 94 года, что у него неизлечимый рак, смертельно обиделся на судьбу. «Это несправедливо!» — возмутился он – «несправедливо отнимать у меня моё время. У меня ещё столько дел! Столько планов!»
А ещё есть люди, которых до самой старости узнают по их детским фотографиям. Они не меняются, потому что категорически отказываются оставлять своё время позади, и оставаясь вечно молодыми, невероятно любопытны и к настоящему, и к будущему. Так и вижу, как они складывают все свои времена в заплечный мешок и торопятся вперед: «Что же там дальше?». С годами мешок становиться тяжелее и не мудрено, что иногда у них болит спина, устают ноги. Когда им совсем невмоготу, они садятся на обочине, достают все свои времена, прихватив ещё времена всех предков до четвёртого поколения и начинают нескончаемый рассказ и тогда прошлое, настоящее и будущее отчаянно спорят на темы объективной реальности… Такая моя мама – добрых ей лет здоровья!
Впрочем, женщины нашего рода всегда были со временем «на ты» …
***
— Я могу попарить над океаном-времени? – слышу знакомый голос у правого плеча.
— Душа моя, с каких это пор ты просишь у меня разрешения? – улыбаюсь я – Эта мирная гладь обманчива. Ты ведь сама знаешь какие страшные обрывы и головокружительные вершины сокрыты в ней, бесконечные пустыни и заснеженные поля, бушующие воды и всепоглощающий огонь…
— Но отсюда всё выглядит таким безбрежным, гладким, покойным… — удивляется она.
Я приподнимаюсь на локтях и смотрю вдаль. Правда, отсюда всё выглядит иначе, но я-то помню, знаю всё что было … Но на поверхности океана моё время едва различимо…
— И всё-таки, будь осторожной, Душа моя…
***
В детстве я тяготилась временем. Странное, неизвестно откуда взявшееся ощущение, что мне всё давно знакомо и известно, превращало существование в тяжкую повинность. Может быть мы и правда рождаемся со знанием прошлого опыта и теряем его подрастая? Мне было скучно… Ещё целая жизнь впереди и её нужно чем-то заполнить, а мне, совсем крохе, скучно. Я разбивала время на интервалы: от праздника к празднику, от одного события до другого и жила короткими перебежками. Но время всё равно текло медленно.
Потом, с первой серьёзной книгой появились сомнения и страх. Жизнь вдруг представилась такой невероятно короткой, быстротечной. Досада, сожаление, что родилась не в то время, что смогу прожить только одну обычную жизнь, что всё значительное уже произошло и отведённого мне времени не хватит, чтобы всё узнать и понять. Настоящий страх перед бессмысленностью и недосягаемостью… папин дамоклов меч…
Книг становилось всё больше и больше… И вот уже времена несутся с невероятной скоростью, параллельно, независимо. Это захватывает, становиться образом жизни: время, помноженное на количество книжных историй плюс я – возможность прожить больше, чем одну жизнь и возможно понять, что-то непременно важное…
А потом наступило ощущение безвременности. Моё время и, ни его скорость, ни его хронологическое определение, не занимают меня больше… Я живу в ладу и согласии с ним. Длится это недолго… Вместе с ладом и согласием, возникает то давнее «всё понятно и скучно» и опять я начинаю отсчитывать время от праздника к празднику, от события к событию.
Самое страшное и опасное для меня – это ощущение, что всё ясно и понятно, а дальше рутина… Но ещё страшнее – хаос непонимания. Каждый раз начиная новое, я погружаюсь в этот хаос, и он поглощает меня. Чем больше я изучаю, вникаю, пытаюсь понять, тем гуще сумятица и неразбериха. Я чувствую себя несчастной, неспособной, никчемной. Я проклинаю тот момент, когда меня опять потянуло прочь от спокойной и удобной жизни. В который раз обещаю себе остепениться. Но однажды я просыпаюсь среди ночи, и всё становится на свои места… Всё становится понятным, ясным, кротким и полностью подвластным моей воле. И в этот момент нет меня счастливее на свете, нет большего покоя в душе, и я парю над миром, над временем, над собой! Я обретаю смысл.
Эти моменты коротки… На поверхности океана-времени – это едва заметные пики. Но именно на них натянута и держится вся его безбрежная гладь.
А потом опять… «всё понятно и скучно» … И опять с головой в хаос ради короткого мига парения…
Океаны времени, ради одного этого мига…Время познания, разрушения и творения. Время любви и время разочарований.
А время материнства? Мой первенец торопился жить: в два месяца сидел, в полгода ходил, к году говорил фразами. Возможно, моё нетерпение подгоняло его? Я жила ожиданием… постоянным ожиданием чуда, свершения! Он мог часами сидеть у меня на коленях, лицом ко мне, крепко обхватив меня руками и ногами, а я считала минуты и думала, как много времени я теряю, досадовала на «простой» … Чего я боялась? Того, что это длится так долго или того, что этому придёт конец? Что это не вечно? Что с этим надо будет смириться…, впрочем, ощущение вечности приходит много позже. Я думаю, что о конечности времени и о вечности, мы больше думаем в самом начале жизни и ближе к её концу. Материнство, особенно первое, – не время для таких размышлений. Это время действия, ответственности, чаяний… С каждым следующим ребёнком ты понимаешь всё больше и больше, что торопиться надо медленно-медленно… Насладиться впрок. «Остановись мгновенье…»
Время одиночества… Когда один, когда вдвоём, когда в толпе… Неизбежное для постижения себя, для понимания, для приятия…
В такие времена, время таится в деталях. Всё увиденное, услышанное, прочувствованное врезается в память, отпечатывается на сетчатке, стучит в ушах, властно требует внимания, участия, сопричастности.
Время смирения и мира… с окружающими, с собой.
***
— Ты представляешь, как там много всего! На добрый десяток жизней хватит… Океан-времени всё сохранил и расставил по местам, в правильных пропорциях. Сколько же там всего пройдено, прожито! – голос у правого плеча отвлекает меня от моих раздумий.
— Ты уже вернулась, Душа моя? – спрашиваю я, с трудом возвращаясь к реальности.
Она смотрит на меня своими широко раскрытыми глазами и в них явное недоумение: «Что значит вернулась? Мы вернулись! Мы были вместе – как всегда!»
— Ну что, отвела душу? – раздаётся слева. Мой муж закрывает книгу и смотрит на меня с нежностью.
Теперь моё время удивляться: «Как ты догадался? Как ты почувствовал? Раньше такого не было…»
— Всему своё время – смеётся он, приподнимается, стряхивает песок и целует меня в голову – Я учусь понимать тебя. Как говорил твой дедушка? «Без времени, времени нет».
