Эти стихи написаны в разные годы. Сегодня некоторые из них читаются иначе, чем в момент написания. В отличии от прозы, стихи действительно «не пишутся, стихи случаются». Их внезапный поток обрушивается на тебя, полностью подчиняя своему властному зову и нет от него убежища. А потом вдруг понимаешь, что этот вал, подхвативший и поднявший тебя над собой, утих, исчерпался и никакая сила не вернёт его обратно, пока не придет тому своё время. Поначалу — это пугало… Потом пришло понимание и приятие… а ещё, огромная благодарность за то, что посетило и свершилось…
Из сборника «СОЗИДАНИЕ»
К СОЗДАТЕЛЮ
Вопрошаю в отчаянии,
Вопрошаю в смятении.
На последнем дыхании
На исходе терпения:
«Для какой забавы,
кому в назидание —
Ты смущаешь мой дух
И терзаешь сознание?»
—
Тонким лучиком света во мраке Храма,
Лёгких пылинок-душ круженье.
Сквозь леденящий холод и гулкую тишину
Бесстрастный ответ своему творению :
«Я тебя одарил тоской
И умением видеть извне.
Одиночество в сонме людском —
Мой ценнейший подарок тебе.
Я соткал паутину из грёз
И убрал голоса людей,
Всё к чему возжелаешь душой —
Лишь на время во власти твоей.
От всего по крупице вкуси –
Будь гурманом на пире земном
Пригуби, отхлебни, оцени
Ненасытным бездонным нутром.
Испытаешь всю гамму чувств,
Без повторов – всегда едва,
Крестный путь — до желанных вершин
И забвения острова…
Мною сотканная канва —
Не помеха твоему полотну.
Что возьмёшь из небесных даров,
То и впишешь в земную судьбу…»
—
Умоляю в отчаянии,
Умоляю в смятении.
Одари верою
В Смысл Предназначения…
2001-2002
СОЗИДАНИЕ
« Я изучил науку расставанья…»
Я изучил науку созиданья
По образу и духу своему.
И пригубил усладу мирозданья,
Подвластную Ему лишь одному.
И в день седьмой, расправив руки-крылья,
Я воспарил над детищем своим
И, в миг прозренья или в час безумья,
Себя я в этом мире затворил.
В нём понят был, обласкан и оправдан
И не казался странным, чудаком.
Я принят был с любовью и участьем,
То был мой мир – давно искомый дом.
Для стен его я создавал картины,
Из гаммы упоительных цветов.
И по углам расплескивал мотивы:
Переплетенья музыки и слов.
И книгами заполонив пространства,
Как Бог, создавший гавань бытия,
В тот день седьмой при сумраке закатном
Щемящей болью – вечное – ОДНА…
Никто со мной не восхитится цветом,
Никто, смакуя, звука не вкусит,
Не разделит рожденье мысли муку,
Крыло подставив ввысь не воспарит…
Я постигал науку мирозданья,
Искусней становился с каждым днем —
“Я изучил науку расставанья”
С тем миром, что когда-то создал ОН…
ДОЛГ
Себя бегу – по бездорожью,
Хотя заученной тропой,
По заколдованному кругу,
В виске пульсирует прибой.
Прибой – прибей – почти играя;
Прибей – разбей – постылый круг;
Разбей – развей – во все пределы;
Развей – забудь – себя забудь.
Забудь себя – забудь его,
Забудь томление свое,
Оно одно всему причина,
Оно одно твое ярмо.
Наворожила, намечтала,
Вообразила и ждала —
Жила, рожала и творила,
Да все с оглядкой: «Где ж она?»
Она? – Та, северной звездою,
Лишь мне светящая тропа.
Она? – Меж бурей и прибоем,
Свершений яркая пора.
Она да ей? – какое лихо
В нее вдохнуло эту блажь?
Она да ей? – С рожденья плаху
И неотступным пульсом – Страх,
Что не успеть и не угнаться,
Что неоплачены счета,
Что никогда не рассчитаться
За дар земного бытия…
ЖАЖДА
Горяча кровь – натянута тетива,
Все до предела – в лучшем виде,
С готовностью (желательно) на вчера!
Терпения — ни на грош,
Ожиданье – чужая игра.
Коль посчастливилось разгореться –
Только дотла!
Вдруг, по телу горячие струи
Замри… и следи их путь
Первозданной, подспудной тропою,
Вдохновенья исконная суть.
Упоение, отравление,
Опьянение – через край.
Утоление жажды Творения –
Так вступают в Наземный рай…
ИГРА
Для игры конец – важней начала.
Без него игра – мутная вода без причала.
Не реки и моря – стоячая вода, песчаные ямы —
Затянут по горло, а там с головой,
Не игра – драма!
Коль пригубить – без полумер – лучше допить!
С каплей последней – последний предел – переступить!
Испить до конца – полынь или мед – как повезет,
«Ах, если бы!», «Жаль!» и «Увы…» – пусть пронесет!
Знаю была, знаю жила
И не блюла,
А завтра по новой – и вновь до конца –
Иначе – не жить!
ОСКОЛКИ
Мои сны – над грядущим полёт,
Не над дальним – над суетным, ближним.
Атавизмы библейских времён,
Приземлённые бременем жизни.
Будоражат, страшат, бередят –
Над священным отринув завесу,
Нарушая привычный расклад,
Скрытым смыслом, канувшим в Лету.
Мы осколки Единой судьбы,
Сотворённой Единым началом,
Раздроблённой в порыве тоски:
Совершенству единого мало…
***
Раздроблены, мелки, бесцельны,
Чем дальше, тем слабее связь
И смысл туманнее и ярче
Бессмысленность в сиянье глаз.
Первоначальное — безмерно
Для наших дробленных умов.
Размеры, меры, полумеры –
Для пониманья – для оков.
***
Подневольно, с душою взаймы
Бродят тени средь божьего сада,
Рассуждая о судьбах земли,
В категориях рая и ада
***
Добро или зло, правда – неправда.
Так легче, так проще понять.
В том Едином была гармония,
Черепкам – якорями стоять.
Расползается смысл безмерностью,
Где осколкам да солнце объять?
Божьим сыном из плоти и крови
Разменяли первичную связь.
Ну а те, сохранившие Бога,
Оградились от мира запретом,
Кипами да париками,
Чтоб не излучали Света.
ПОЛЁТ ВО СНЕ
Освобождающий полёт,
Раскинуть крылья и вперёд –
Прощайте крыши!
Там ветер холодит лицо,
Мне беззаботно и легко –
Паренье свыше.
Толпа внизу –
Следит полёт
Айда за мною?
Ещё всего один вираж,
Смотрите высший пилотаж!
Толпа – гурьбою.
Последний раз махнуть рукой,
Я опускаюсь над землёй,
Краса какая!
Толпа галдит, толпа вопит,
Толпа хохочет и свистит:
«Она нагая!!!»
«Ату!» — кричит толпа – «Ату!»
Смотрите, люди – я лечу!
Они плюют на высоту – а я витаю
Им нагота моя важна,
Я им позорна и смешна
Я засыпаю…
СВОБОДА
Свобода от себя.
Свобода от тебя.
Свобода от житья.
Свобода быть собой.
Свобода быть с тобой.
Свобода бытия.
Себе и для себя,
С тобой и без тебя –
Живя и существуя,
Уверовать в себя,
Решить — как отрубить,
Судьбу избрав иную…
Из сборника «В СТРАНАХ, ГДЕ ЧАСТЫЙ ДОЖДЬ»
НАСТРОЕНИЕ
В странах, где частый дождь,
И четыре времени года,
Душа живет в унисон
С непостоянством природы.
Задравши голову в высь,
Вглядываясь в небо,
Освежаешь дождями мысль,
И питаешь озоном тело.
И испытываешь дерева —
Восхищенным, голодным взглядом:
«Вот бы мне да их высота,
Да сезонная смена нарядов…»
ОТКРОВЕНИЯ
Полоснуло цветом глаза!
Дыханье на вдохе – замри!
Лишь ознобом – слезами раскаяния
Пребывание – вещие сны…
Всё безмерно, несоразмерно,
Кроны пропускают лишь свет,
Изумрудных бликов мерцания
И пылинок кружащих смех.
Невесомость, покой, упоение,
Омовение и глубина.
Полноводий к истокам стремление,
Предвкушений, надежд кутерьма.
Полоснуло светом глаза,
Дыханье на вдохе – замри!
Ослепление – помутнение
И бескрайние пастбища тьмы…
***
Тонкой паутины вязь –
Старинным пером по небу.
В обрамленье зелёных кудрей,
Сладчайшая нега.
Лопатки прижав к земле,
Вдавивши голову в мох,
Покидаю свою скорлупу
И в неё проникает Бог…
Облаком пухлым – в скорлупу-колыбель,
Жилы, сосуды – заполняй и владей!
Корки-подкорки – воля твоя,
Ты созерцаешь – властвую Я!
ДО НЕБЕС
В небо пальцем – небо выше.
Слишком зыбко, чтоб рисковать.
Как ни безмерно, а тоже боится
Тайну открыть и «лицо потерять».
Слёзы дождём – склоните голову,
Закройтесь зонтами, прячьтесь в дома.
Небо хмурится, небу холодно –
Вам – непогода, ему – беда.
Выплакалось небо, обессилило.
Солнце недоступно – вот и светится,
В худшем случае уступит место месяцу,
Колесит себе –планеты пред ним вертятся.
В небо пальцем – небо выше.
Пусть стремятся до небес.
Этот воздух – глыбы спеси,
Пусть бредут – веди их Бес!
БОЖЕСТВЕННЫЙ ДУШ
Все послано свыше:
И напасть и милость.
Была бы чуть старше –
Давно бы смирилась
Но – ах эти дети –
Какая незрелость!
И в этом единство
Их духа и тела.
А все остальное – их личный удел.
Какой уж удел – тот же свыше раздел:
Дележка, заначка, раздача, безволье.
Скучающим свыше – какое раздолье!
А мы еще молвим задумчиво – Доля…
А те кто покруче, уверенно – Воля!
Какая там воля – когда крепостные.
У Бога на воле лишь тени былые…
Вот этим вольготно,
Но, правда, без душ.
Ах дождь этот свыше,
Божественный душ!
ГИМН ЖИЗНИ
Глаза – до неба,
Руки – до древа,
Да ноги – магнитом к земле.
Слова – до бога,
Роба – убога,
Да бытие – в суете.
Мысли – за облаками,
Карманы – полны медяками,
Далеко не уйдёшь…
Будущее – краше некуда,
А пока – выходи – приехали!
Радуйся, что живёшь…
Из сборника «ГОЛЕМ»
Он шел куда глаза глядят —
С закрытыми глазами.
И гневно небо вопрошал –
Зажав уста руками.
Он был всесилен и могуч,
Несчастен и ничтожен.
Он силой духа был гоним,
Но бренным телом тоже.
Он жил во сне,
А наяву он видел лишь химеры,
Не сознаваясь самому,
Что преисполнен веры
В не бесполезность бытия,
В свое предназначенье —
Он Знака ждал!
И презирал себя за это подчиненье.
Он проклинал и проклят был,
Молился и не верил,
И, полагаясь на судьбу,
Давно он все промерил.
Он шел не ведая куда —
Пустыней по асфальту,
И с небом спорили дома
За воздух и пространства.
—
Город – холод металла.
Город – квадраты крыш.
Город – безбожно молод.
Столбами пыли – ввысь!
Окна на уровне неба,
Отражают безбрежность небес,
Птицы – с налёту, наотмашь
Грудью – осколков блеск…
Солнце, огненным шаром,
По улицам гомонящим,
Слепит глаза идущим
И обжигает стоящих.
Одни – бездушно вперед,
Другие – безвольно в камень.
Город от тени берёг —
Любое дерзанье – в пламя!
Мощной симфонией – треск –
Компьютерной клавиатуры,
В глазах – искусственный блеск –
Офисной политуры.
Пыль, замесив с потом,
Залепивши ею все поры,
Люди мимикрируют с городом,
Опенспейсов – пыльные норы.
ПРЕДВИДЕНИЕ
Мой сын – как будто и не мой –
Отвергает все, что я люблю,
Восхваляет все, что мне постыло,
Отрицает всё, чем дорожу.
Сколько раз уж пытаюсь в отчаянии,
Защитить от него свой мир,
Взращенный с надеждой, с любовью,
И так безгранично раним.
Он канет в Лету со мною —
Гордый мой сирота,
Выношенный бренной душою
И рожденный порывом ума.
А тот, кто выношен телом
Кровь от крови со мною един,
Через сорок лет и три года
Удивится над сыном своим:
«Мой сын – как будто и не мой,
Отвергает все что я люблю…
Уж какой тропинкою кривой
Возродился в бабушку свою?»
РАЗ-ЛАД (колыбельная для матери)
Маленький ты мой,
Ты такой родной —
Для тебя и жить.
Высоко поднять,
А потом обнять,
Сберечь, защитить.
За тобой идти
Через все пути —
Только позови…
Каждый миг ловить
И усладу пить —
Ну же, не гони…
Первые слова,
Первые дела…
Иди – не робей!
Без руки моей,
Дорогою своей:
Меня не жалей.
Уж который год
Без меня идет —
Позволь тебя хранить…
Маленький ты мой,
Ты совсем чужой…
Лучше уж забыть.
Из сборника «ОСТРОВ»
ОСТРОВ
В бурном море-океане — остров,
Волны лижут берег – точат остов,
Берег острова в прикрытье скал,
Сверху – точно волчий оскал.
Посреди острова – немота,
Между скал – кромешная темнота.
Никого остров не манит –
Никого посулом не обманет.
Ощетинивается остров пред волнами,
Прикрывается туманом, облаками.
Никем не потерян, не забыт,
Никем не найден, не открыт.
___
Только раз в сто лет
Тьму взрывает свет – округляются берега:
Остров ждёт гостей – золотых цепей,
Бархатных клетей – нарасхват!
___
Редкий гость на праздник забредёт,
Восхитится, подивится, посягнёт.
Остров неподдельно рад –
Он не требует наград,
Только чуточку вниманья,
Уваженья, пониманья
И умения внимать –
Слушать, слышать и… вникать.
Так, за чудом пониманья,
Змеем – право обладанья
Остров царственно даёт
И взамен его берёт
В клети бархатные-мягкие,
В ожерелья-назапястные,
Да круг горла – Тяжек дар!
Плети царственной удар…
___
Гость уже не гость, а раб –
Страшен царственный наряд!
Как со сна он встрепенётся,
В небо соколом взовьётся,
Сбросит цепи, скинет хмель –
Обладать? Но без потерь!
___
За свободу быть собою,
Гость – в пучину, с головою!
Остров – гнев, недоуменье.
Остров – боль и озлобленье.
Проклинает он гостей,
Не желает он потерь!
Он клянёт своё раденье –
Перед гостем откровенье.
Он несчастен, как и прежде…
Тьма – старанья безнадежны…
Обречён на черноту
Одиночества – черту
На сто лет ещё подводит,
Мглой чело опять обводит.
Волком, зверем – на весь свет!
Нет надежд и… нету бед.
НОЧЬ
Послушай, мой мальчик, прислушайся, дочь,
Над домом, над кровлей спускается ночь.
Не та, что приносит желанный покой,
А та, что грозит неизбежной бедой.
Кожей, слухом, обонянием –
Глаза до времени слепы,
Ненависть с кровью — до отрицания
Плоти от плоти, пожаром в ночи.
Если бы звёзды? Нет зарева, искры
Будущих жертв, грядущих погромов.
Кровля не скроет, а дом — не крепость,
Да и крепость обычно – овраг со стеною.
Дети мои – ночь не только с тьмою,
Хуже, когда изнутри пепел,
Пере-горенья, пере-терпенья –
Недо-сознанья и недо-уменья…
___
Одеяло в сторону,
Холод – ознобом освежающим.
Освободиться, оторваться –
Зеркало – душем отрезвляющим…
___
Поздно! Ночь – привычкою.
Глыбой спина и руки морщинятся,
Раньше – заносчиво, ныне – боязливо,
Ищу понимания, прошу снисхождения:
«Пусть иллюзорно за долготерпение,
просто за долго-стремленье к смирению –
Пощади! – Были, гордые годы…
Пощади! – Ещё совсем немного…
Отпусти, если не можешь, с Богом,
Прогони – уйду своей дорогой…
В утро…»
ЗАВЕЩАНИЕ
Надломлен, растерзан и гнут —
Нежна тростинка – ныне кнут.
В сани белые тростинку с бубенцами —
За санями – коляска с малышами.
Малыши беспомощны, нежны.
Малыши бесстрашны и смелы.
Малыши тростинку обовьют,
Нежно гладят – cпать не дают.
Малыши уже вот-вот расцветут,
Хворостинке за труды воздадут.
Усмехается старая карга:
«За цветочками – ягодок пора…»
Тростиночка – за малышами,
Хворостиночка – за молодцами.
Тростиночка-хворостиночка – все одно —
Все лучше, чем сгоревшее бревно…
Хворостинка от усталости сгибается;
Все грубеет, все полнеет – закаляется.
Молодцы от матери бегут —
Без кнута – в поля забредут.
Ах, нежна тростиночка –ныне кнут —
Олухи да обухи все вокруг.
Разве обух плетью перешибешь?
Листики да корочку обдерешь.
___
В три кольца завилась у огня,
Угорела, скрючилась, поплыла…
По листве по жухлой, терракотовой,
По траве по сочной, над осокою,
Мхом да вязью бархатной, пылинкою,
Пнями с новой порослью, былинкою,
Младыми древами – тростинками,
Зрелыми стволами и могучими —
Меж ветвями, да меж тучами…
Уж не три кольца – спираль,
Каждым поворотом – выше, вдаль!
Кроны подпирают небеса,
В каждой ветке – вечность, судьба!
Искра, пламя, горящая плеть
Не сложилась – лучше сгореть!
В трубу — дымом, все ж – облака,
А там, свежей влагой – в леса, леса…
БЕЗ НАЗВАНИЯ
Я не в ладу
Ни с жизнью,
Ни с собою.
И, как в бреду,
Бреду чужой судьбою,
Ночным прозреньем
И дневною мглою…
ТЯЖЕЛОЮ ТРОПОЙ
Тяжелою тропою
Выше, круче –
Спускаюсь в ад,
Глаза зашторив тьмой.
Едва касаясь ног,
Сереют крыши
И голос режет воздух белизной.
Кричащий взгляд,
Мутнее, глуше, тише —
Не достигает глубины.
Как римский легион
Сомкнулись крыши –
Мир подо мной щиты, щиты, щиты…
ВОПЛОЩЕНИЕ
Дети мои – моя земная суть,
Мне оправданье и услада.
В густом тумане
В сумрачном бреду,
Меня хранящие от манящего ада.
Дети мои – дано ли искупить
Вину безвинному, ведомому судьбой
Рождённый мир собою защитить
И не предать, покрыв позорной мглой.
Дети мои – тройная ипостась
Единой сути – Высшего веленья:
Познать, Посметь, Создать
И удержать – волшебное мгновенье Воплощенья.
Из сборника «СТРАНА, ПАРЯЩАЯ В ТУМАНЕ»
«Под какой из вражеских личин
раненная Родина зовёт»
А.Вознесенский
«Страна моя – последний мой причал»
Моим устам не выдюжить такого —
Заветных слов начала и конца,
Зачем-то не дарованных судьбою.
***
Страна, парящая в тумане
В кипящем кровью океане.
Страна мечты – страна надежд
Бездумных клятв – страна… невежд.
Земля гордыни и бесчестья,
Земля, которой бредят вечно.
Земля, которую клянут.
Земля, которую лелеют
Привычкой голову клоня:
«Мой мальчик, может для тебя,
Она окажется добрее…»
Земля суровых стариков,
Вскормленных мудростью веков,
Жизнь отыгравших до конца
Во имя грозного Отца.
Земля взрастившая отцов-
Сынов ведущих на закланье…
***
«Их называли соль земли,
И землю ими удобряли…»
Соль земли, упав на землю,
Превращалась в прах.
Обагрёнными полями
Поглощала страх.
Беззаботной верой в Смысл
Глупость бытия
Воспаряла над землёю,
Жертвы призовя.
Соль земли, упав на землю,
Превращалась в прах…
***
Родина – надменная,
Нещадная к врагу.
Родина презревшая
Былинную судьбу.
Жернова да молоты-
Сатанинский смех-
Дружно, спорно, походя –
Перемелем всех!
Перемелем веру, гордость,
право Быть.
Перемелем жажду
по земле ходить.
Каждому рождённому:
«Дай-то Бог…»
Каждому погибшему:
«Воля Твоя…»
Земля обетованная-
Не для нас…
Пылью, пеплом, заревом-
По миру она.
***
Оторванность, паренье в вышине,
Где чистый разум властвует над кровью.
Где человеческое: « Не по мне…» —
Соседствует с мучительной любовью…
Из сборника «ДРУГИЕ ОТЕЧЕСТВА»
СКИТАНИЯ
-1-
Исподволь – из неволь – собирался люд.
Ворошил – полошил – да мутил вокруг.
Подбивал – подстрекал – бился об заклад,
Исчезал, ускользал, отходил назад…
А в домах от него – плесень, да вонь.
Моешь, трёшь, всё одно – грязь, да перегон.
Всё, что в руки – из рук, да из глаз долой;
И никто не пророк, никто не свят, никто не герой!
По ночам свеча – одна на сто вёрст.
От свечи тропа – длинною в сто вёсн.
Средь сотни зим и лет,
Средь зноя и стуж,
Тропа под облака – чистилище душ.
Души под небом скитаются,
Друг на друга в ночи натыкаются.
Днями друг друга клянут –
До свечи ли, до тропы ли тут?
Холодеет, слабеет свеча,
Зарастает бурьяном тропа.
С небом разрывается связь,
Небу на бездушье – не до нас…
-2-
Проблеском – мысль,
А за мыслью – боль.
Падшему ангелу – падшая роль.
Дьявол в раскаянье,
Бог в суете –
Вечному страннику – место во тьме.
За миражами – тот же пейзаж,
За облаками – но не для нас.
В стороны, вглубь, вверх, в никуда –
Падшие – лишние,
Павшим – хвала!
Вперёд – по кривой,
Назад – по прямой.
За каждой победой — тюремный отбой.
Мягки облака – плодородна земля:
Падение сверху – дробит семена.
Все всходы – бурьяном,
Коси урожай!
Зализывай раны,
Обугленный край.
Каждому есть место,
Да солнце не над всеми.
Почивайте с миром –
Лучше – с колыбели.
ГЕРМАНИЯ — РЕЙН
Кирхи острый в небо шпиль –
Изысканно дерзок,
Хоть укусом комара,
Да в самое небо.
Если сотни комаров
Разом бога в грудь,
Может дрогнет… и святой
Бросит взгляд вокруг?
Рейна благородные воды,
Леса –благодатною тенью,
Виноградники – коврами на склонах,
Горы с коронами замков.
Край розеток, голубок, виньеток,
Вин искристых и светлого пива.
Край легенд, философий, поэтов,
Романтических сладких мотивов…
Как его ты празднуешь, Боже !
Щедро век из века ублажаешь…
Присмотрись! – тончайшей пеленою,
Твоего народа пепел здесь витает…
ПОПЫТКА МУДРОСТИ
банальная поэма
(через полжизни лет)
Мысль о провале – страшнее провала,
Мысль о любви – даже слаще любви.
Мысль вознесла, завела, закружила –
А остальное – СНЫ…
-1-
В искристой пене славного Олимпа,
В многообразье образов и взглядов,
Дитя, с зарею, выбрало Афину –
Богиню воинства и мудрости. По ладу
Она пришлась ей — или по раскладу
Богов коварных, праздных и беспечных
Ребенка одаривших, как уродством,
Сухим набором пыльных
“Истин вечных”.
Младая дева – истины без чувств.
Опасней дьявола – прекрасная химера.
Для драмы греческой – добротная основа
Готовьтесь к выходу – уже близка премьера!
-2-
Книга в одной руке,
В другой лук да стрелы —
В латах и с нимбом на юном челе —
В жизнь вступает гордая дева.
Любимой любимым быть.
Постулатом – получать и властвовать.
А любовью? – любовью дарить,
Обожаемой и незапятнанной.
-3-
Распахнулась дверь и … гром!
Разметал и мысли, и волю…
Заморышем перед тобой –
Ребенком на минном поле.
В первый раз закачалась земля,
Разверзлась – беги без оглядки!
Все двери за ним затвори,
Скройся! – Детские прятки…
Строен, высок, смел —
Одногодка, но уже мужчина.
Вдребезги весь твой мир –
Для него – потешная мина.
-4-
Афина – спаси, помоги!
Богини туманен ответ:
«Там, где господствует сердце,
У богов – нимбов нет …»
Нимб долой – начинай охоту,
Сам с собой – начинай отлов.
Лучше в сети по доброй воле,
А иначе – долой, долой!
-5-
И солгать, и обнять,
И прижать, и отринуть,
Ни взгляда назад – ни стыда.
Стыд для тех кто вне –
Две – да на земле…
А тебе – над Олимпом парить!
— Всю земную твердь?
— Оторвись!
— Как без крыльев – вверх?
— Вознесись!
Думы ни к чему – отключи!
В царстве сердца, мысли – враги.
— Ну а как же честь?
— Ерунда! Дважды не снисходит судьба.
— Может просто рано?
— Права… Рано – лишь мгновенья,
чередой – года…
Слишком поздно, слишком трудно –
Суета…
Царства нет и принц не едет – Ляпота!
— Ты напрасно искушаешь – я тверда
Я себе не изменяю – никогда!
Мысль и честь я возвеличу над землей!
— Бедный, глупый мой ребенок – Бог с тобой…
— Бог со мной или Богиня – честь храню!
— Жизнь теряешь – пожалеешь к январю…
-6-
Лист осенний, плод последний – и зима…
Я себя переборола – я смогла.
Боги слишком беспринципны – Я без них.
«НАДО, НУЖНО» – силы, воли на двоих.
Руки к горлу – крепко, крепко
Нет других, чтобы разнять:
«НАДО, НУЖНО» – птицей в клетке,
Чтобы выжить – не дышать!
Тучей, бурей, ураганом
В глаз, под дых, между бровей:
«НАДО, НУЖНО» – лучше прямо
В царство мертвых, в мир теней.
Через полжизни лет
Через полжизни лет
К тебе простираю руки.
Надбровными дугами бед,
Лбом искажённым от муки.
Через полжизни лет,
Приоткрывши завесу сомненья,
Через тысячу вёрст – свет,
Голос твой и моё смятенье.
И привычкой, полжизни лет,
Безнадёжное : « Невозможно!»
И запретное – вестником бед –
Слишком поздно – мучительно поздно…
***
Две ладони сферой сложу
И наполню своим дыханьем.
В тёмном небе, манящей из звёзд,
Наших душ обретённых слиянье…
***
Я спускаюсь с таких высот,
О которых и мыслить не смела.
И уста произносят слова,
От которых — пожаром тело.
Все заслоны души отворю,
Я себе разрешаю БЫТЬ!
Преступая последний рубеж,
Позволяю себе ЛЮБИТЬ…
И с оглядкой: « Дозволено всё?»
И с опаской: « Как дальше быть?»
С сожаленьем: « Ушли года…
Безвозвратно…» — пытаюсь жить.
***
Страшно милый, страшно,
Когда глаза в глаза,
а в моих отчаянье,
А в твоих беда.
Годы… Много ли?
Скоро 22
Поиски забвения —
Поиски себя…
Как же мы выжили?
Если на роду
Высшим повелением –
Нам в одном кругу.
Если каждый из нас –
Только полсудьбы,
Как предстанем нагими
Пред взором Судьи?
Перед кем голову повинную склоним?
Ты перед нею? Я перед ним?
Даже если простят, что себе объясним?
Что Давид был царём, что Бат-Шева пред ним –
Волей бога – и это былин времена…
Ты смирился, мой милый?
А я не смогла…
Видно, древнее женщин
Служенье огню – ближе мне
И его я упорней храню.
Тот огонь, что меня на закате зажёг
Согрел, растопил и с рассветом сожжет…
Не колдуньей на страшном суде,
А звездой, полыхнувшей во тьме.
Но по закону свыше – во все времена,
Не найденная Бат-Шева – Давидова вина!
Банальная глава
-1-
Двое в комнате –
Комнате чужой.
Помнишь – раньше?
Раньше? Бог с тобой.
Помнишь – вместе?
Память подвела…
Раньше да вместе?
Где же ты была?
К чему упреки –
Важно что сейчас…
Сейчас мы порознь
И свет погас…
-2-
Любимого в любовники
И свет погас…
Беспомощный, безрадостный –
Фарса час.
Мечту манящую, да в номера.
Помилуй господи! Воля… моя
Моё блуждание во тьме мирской:
Последнее пристанище – и на покой!
Огонь, нутро сжигающий –
Приторный сироп.
«Люблю» — ножом заржавленым
Страстный вздох…
Пробуждение
О чем печаль твоя? О Боге?
Что оказался сном убогим?
Иль просто об ушедшем сне?
О грусти сладостной во тьме?
Сменившейся открытой раной
На зарубцованной уже…
На что ты сетуешь? На время?
Тягучее, смурное бремя
На жизни путанной твоей,
Несущее лишь эту тьму,
И боль, и грусть и маяту
Сквозь хаотичных дум угар
К туманной цели…
Чего ты жаждешь? Бури? Краха?
Или смирительной рубахи?
Смиренье – грёзы наяву…
А в омут – топором ко дну?
Посмею ли? Верней – смогу?
Бич одиноких в Бездны час –
Обилие любящих глаз…
Cчиталочка (знаки препинания).
Ты любишь меня,
Я люблю тебя –
Кто поверит в это?
Ты говоришь со мной,
Я говорю с тобой –
Вопросы без ответов…
Ты меня не простишь,
Я тебя не прощу –
Мы враги на веки!
Если ты уйдёшь,
Я уйду за тобой –
Чтоб не забыл меня на том свете.
Последнее прошение
«А вам известно, чем пахнет бисер?!
Самоубийством!»
А. Вознесенский
Стремительно падение
С низин на глубину.
Мгновенье – озарение,
И бисер – по челу.
Уже огня касание
Предчувствует нутро,
Истомою, желанием
Пронзит небытие.
И шепотом моление:
— Позволь, в последний раз,
Почувствовать томление
Сквозь тьму потухших глаз.
Позволь, еще единожды,
Все поры обнажив,
Пронзенной быть желанием
До вывернутых жил.
Ознобом, жаром, голодом,
Иссохшему нутру,
Позволь изведать осенью
Весеннюю игру».
Так дрожь по телу – по всему,
А там – подкинь огня —
С улыбкой обладания
Я помяну себя.