Что есть чтение, если не постепенное постижение сознания другого человека? Орхан Памук «Черная книга»
Говоря о книгах, я не могу не вспомнить своего папу.Мой папа умел читать книги по-особенному. Открывая книгу, он как будто проваливался в нее, как в Зазеркалье. Он её не прочитывал, а проживал, со всеми исходящими отсюда последствиями… Романтику и фантазёру, ему явно, не хватало в жизни той насыщенности и концентрированной сочности, которые он искал и находил в мире книг.
Нам с мамой часто перепадало от папиной увлеченности сюжетом. Желая облечь её героев в плоть и кровь, он ассоциировал своих самых близких с ними, облачая нас в их характеры, поступки, манеры и мысли. Счастье, если это были положительные образы, в противном случае, нам приходилось дедуктивным методом вычислять кто же мы в его глазах на этот раз.
В детстве у нас с папой было настоящее соревнование: кто первый успеет прочитать новую книгу. Маме, приносящей книги из библиотеки, книги доставались в последнюю очередь. Мы с папой устраивали настоящую баталию. В ход шли любые уловки: прятанье книги под подушку, ношение её с собой в школу или на работу, поиски и опустошение тайников. Тот, кому удавалось её прочесть первому, победоносно передавал её другому и подгонял «читай скорее, есть о чем поговорить».
Папа читал книги многопланово, как бы параллельно: он проживал сам сюжет, примеряя жизнь каждого из персонажей (в некоторых случаях одаривая нас их чертами), изучал время и место, познавал автора и анализировал его личность, а самое интересное, что мне открылось позже, он с самого начала книги предполагал её возможное развитие и концовки, и если попадал в точку, был невероятно счастлив. Если же автор удивлял его, неожиданным поворотом или финалом, был «приятно поражен» и счастлив вдвойне, т.к. открывал для себя ещё и что-то новое.
Был и ещё один пласт в его чтении, обнаружив который, я обрела для себя самый важный для меня язык общения с папой, на равных, в зоне полного комфорта для нас обоих… Папа пытался понять и прочитать мысли того, кто рекомендовал ему книгу. Эдакий хитрый вопрос: «Что же ты хотел мне этим сказать? Какие мысли посещали тебя, когда ты это читал?» После такого прочтения, разговор о книге становился разговором о личном восприятии, размышлениях — книга становилась как бы иллюстрацией к осмыслению, обучению, познанию…
Мне нравилось собирать для папы подборку понравившихся мне книг. Папа читал книги очень быстро – в один присест, всю жизнь, нося очки, книги читал без них и, каким-то парадоксальным для меня образом, мог читать почти в полных сумерках.
Страна, в которой мы тогда ещё жили вместе, предполагала полярное восприятие действительности. В какой-то момент, наши с папой взгляды стали резко расходиться в противоположных направлениях и хотя никто из нас, даже и близко не подходил к крайностям (скажем условно право-лево), непонимание и несогласие росло и, лично меня, это удручало.
Однажды я обнаружила папу в кресле с очередной книгой*** из моей подборки и с очками на лбу: «А ты оказывается ещё и хитрая…» — сказал мне папа. Он смотрел на меня с явным любопытством и, как-то по-новому: «Вот как ты решила меня переубедить… сильно! Возможно, ты и права…»
Наверно, именно, с этого момента, читая книги, я невольно, задавалась вопросом – что я смогу сказать этим ему, да и себе?
У меня есть любимые авторы, книги, которыми хочется поделиться и обсудить, а есть книги-разочарования, которые я ставлю на дальнюю полку, жалея о потерянном времени.
Один день, я увидела, что папа сидит рядом с нетронутой стопкой книг, а в руках у него книга, с полки книг-разочарований.
«Знаешь, все, что ты дала, мне тяжело читать – очень сложно. Я взял это… попроще…».
Помните, как в «Маленьком принце» — «У меня защемило сердце…»
Прошло ещё совсем немного времени и папа перестал читать, проводя большую часть времени в полудрёме…
Мне было очень трудно в это поверить. Я скучала по нашим разговорам, по той необычайной общности, единству…
В последние дни его жизни, в больнице, когда он уже не мог ходить и, с огромным трудом, едва произносил слова, я предложила читать ему вслух. Звучит наивно, но у меня теплилась надежда, что я смогу вернуть ему интерес к жизни и он поправиться… Вначале он согласился, явно не желая меня расстраивать и даже тень интереса к прочитанному иногда появлялась на его лице, но потом… «Мне это больше не интересно…прости…»
**********************************************************************
Мой папа ушел из жизни в сентябре прошлого года… Мечтатель, фантазёр, последний романтик и идеалист, верящий в давно забытые истины добра и чести… Человек энциклопедических знаний, создающий в голове миры и великолепный рассказчик, завораживающий своими описаниями заморских яств, стран, обычаев… мальчишка из самых низов, выращенный в послевоенное время матерью-вдовой, и ставший доктором, профессором медицины, детским врачом, с пытливым умом и с самыми добрыми руками… Вечный, не приспособленный к обыденной жизни, Дон Кихот, неизменно влюблённый в свою Дульсинею – мою маму…
Мой папа ушел, исчерпав интерес к жизни…
*** Книга, о которой идет речь выше и которая заставила моего папу усомниться в своей правоте это Дж. М. Кутзее. Что происходит с «цивилизованными» людьми в постоянно нагнетаемой панике, ожидании чего-то ужасного, опасного и неопределенного. Кто есть варвар? На что способна толпа, ослеплённая страхом? Книга не щадящая, актуальная, к сожалению, всегда и всюду.
Рекомендую.