Вместо предисловия
Всего-то и было у них на двоих: Тайна да два Брата… один её, а другой его… Тайна объединяла и хранила их в тяжелые времена Сомнений и Отчаяния. Она крепко привязывала их друг к другу, убаюкивала перед сном, стращала по утрам, окутывала всё вокруг себя густым, бесконечным Туманом, таким, что даже на расстоянии вытянутой руки не было видно ни зги. И приходилось им идти по жизни на ощупь, защищая хрупкую Тайну от всесильной Молвы. Невдомёк им было, что нет ближе друзей, чем Молва и Тайна, что они, испокон веков, полюбовно рука об руку ходят. А Туман? Так он Молве и вовсе не помеха, а стихия родная, да нива благодатная. Именно благодаря ей, этой Молве, и повелось считать одного брата Ангелом во плоти, а другого – Исчадьем ада. «Нет сильнее братской любви» – шептала Молва об одном, «Брат мой – враг мой» – нашептывала о другом. Тайна ли, Молва ли, уж и не вспомнишь кто, одарила их двумя безразмерными мешками: на одном было черным по туманному написано «Зло», а на другом белым – «Добро». Через Туман так идти проще… И стали те Двое в один складывать добрые дела одного брата, а в другой — зловредности другого. Вы спросите, да неужели у первого не было дурных поступков, а у второго добрых? Наверняка были, но в тумане всего не углядишь, да и так мешки эти были, считай, неподъёмными. «Какой он у меня!» — с гордостью говорили об одном, «Твой вечно такой!» — с привычным осуждением ворчали о другом. И отступали Сомнения и Отчаяния — нечем им было поживиться.
Так постепенно возникла Легенда о Двоих, соединённых Тайной во Благо, о благородном Добре и неблагодарном Зле. И взращивала её Молва на нивах Тумана.
Эта история о Смертных, а посему, есть у нее начало и конец. Не стало двух Братьев… сначала его брата, а затем её.
Теперь у них оставалась только Тайна. Больше дань прошлому, чем потребность настоящего. Они уже давно выросли из неё. В их союзе давно уже не было Сомнений, но Тайна нуждалась в них. Из последних сил сжимала она их в своих объятиях, напускала всё больше спасительного Тумана, призывала Молву на помощь. И тогда один них не выдержал… Крепкие объятия Тайны и удушливый Туман сдавили его сердце… и больше не было Двоих. Тайна стала ненужной, лишней…
Со временем Туман рассеялся и стало легче дышать. Очевидцы говорили, что стал даже виден Горизонт и чистое голубое Небо. Вот только на чистом Небе то тут, то там вспыхивали Зарницы: то полоснёт подлым предательством Ангела во плоти, то обескуражит преданностью и благородством Исчадья ада. Не попали они в Неподъёмные мешки Добра и Зла, которые куда-то пропали вместе с Туманом, вот и плывут по Небу неприкаянными. Всех их повязала Тайна, да Молва по местам расставила… Ну и Туману напустили…
Вот и верь после этого Легендам…
*****
— Как тебе это удаётся? Как тебе удаётся из обилия всех этих вещей выбрать именно то, что так тебе подходит? Я бы даже в сторону этих очков не посмотрела, а теперь жалею. Они просто гениальны! С одной стороны, они тебе очень подходят, а с другой стороны тебя за ними нет… Говоря с тобой видишь своё отражение, смотришься как в зеркало… Это завораживает – на тебя все будут смотреть, чтобы увидеть себя. — Она поправляет свою шляпку, вглядываясь в мои очки, а я, пытаясь не вдаваться в смысл этого сомнительного комплимента и пользуясь необязательностью моего морального присутствия (как я понимаю, физического присутствия моих очков окружающим вполне достаточно), разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и…
Я умею летать! Для меня в этом нет ничего странного. Я понимаю, что вам это может показаться неправдоподобным, но это правда. С тем же успехом, я могла бы сказать, что я умею дышать. Тот факт, что дышат все, а летают только некоторые, вовсе не обозначает, что я просто фантазирую. Я летаю с трёх лет. Наверно это происходило и раньше, но до этого никто не обращал на это моего внимания, и мне это просто казалось обычным. Дышать, летать, смотреть, видеть, слышать, ощущать… разве это не равнозначно? Я думаю, что я такая же, как все. И я умею летать.
Это очень просто… главное решить куда… Потом расправить руки в стороны и немного в верх (не очень сильно вверх, а то занесет в заоблачные высоты и на спуск придется тратить слишком много энергии и времени), согнуть слегка ноги в коленях (не очень сильно – это вам не прыжок с шестом), медленно-медленно, как во сне, приподняться над землёй, направляя тело сначала под углом в сорок пять градусов, а потом постепенно выравнивая параллельно земле. Дальше всё уже просто, главное без паники и суеты. Полёт требует равновесия и покоя. Неужели вы никогда этого не ощущали? Что может быть прекраснее полёта? Высоты? Свободы? Лет до 13-ти я ещё рассказывала окружающим о своих полётах, но они, глядя на вполне адекватного подростка всегда считали, что это чисто в переносном смысле, такая интеллектуальная метафора. Более опытные в народных приметах говорили обычно: «Это ты растешь!», а те, кто больше подвязался в психологии, покачав сокрушенно головой, глубокомысленно произносили: «Это признак одиночества…»
Помните, как в Маленьком Принце, когда Экзюпери ребенком показывает взрослым удава, проглотившего слона, а они все утверждают, что это шляпа? В какой-то момент и я перестала рассказывать окружающим о своих полётах. Мир сверху имеет совершенно другие пропорции, перспектива теряет смысл – сверху можно видеть всё сразу. Прошлое и будущее помещаются на одной плоскости, именно там, где им и положено быть – по две стороны от настоящего. Главное, чтобы тебя не заметили с земли. Для ходящих по земле, это выглядит странно, но наверху одежды – это помеха, нечто несвойственное истиной природе вещей. Летать надо в естественном виде, так как мы приходим в этот мир, без прикрас… Знаете, что меня всегда поражало больше всего? Иногда, некоторые прохожие замечали меня снизу, но обычно их поражала моя нагота, а не то, что я умею летать… Что в этом самого поразительного? Разглядеть летящего способны только те, кто тоже, по своей природе, способен на полёт, но они даже не пробуют… «Ату!» — кричат они – «Ату! Она голая!». Странно…
— Ты меня совсем не слушаешь? – обиженный голос настигает меня как раз в тот момент, когда я подлетаю к нашему Королевству. Уже и Океан показался вдали и контуры Вулкана можно было разглядеть сквозь облака. Как же я давно не была там? Очень осторожно, стараясь не делать резких движений (порой так может подбросить на пустом месте…), я разворачиваюсь и медленно возвращаюсь в себя.
— Конечно слышу – лукавлю я, удобно располагаясь с внутренней стороны моих зеркальных очков – Ты уже решила, что мы будем есть?
— Что ты выберешь, то я и буду есть – в голосе всё ещё слышится обида, а это никак не входит в мои планы на сегодня. Я пытаюсь восстановить в памяти последние отрывки фраз, которые я уловила, летя обратно и говорю, как можно более примирительным тоном: «Ты рассказывала об истории этого района, о первых поселениях. Разве не так?»
Ей хочется ещё немного пообижаться, но тут к нам подходит очаровательное создание: «Чем вас порадовать?» — спрашивает она, заговорщически улыбаясь. Устоять перед этой улыбкой невозможно! Обиды явно выглядят неуместными, да и поводов никаких в действительности нет. Сделав заказ, перемежая его шутками и прибаутками, мы опять предоставлены себе. В моих очках отражаются слишком много людей и предметов, и я действительно начинаю чувствовать себя невидимкой.
— Почему ты сняла очки? – любопытствует, сидящая напротив меня мама.
— Решила побыть здесь, с тобой. Ты не против?
— Что за вопрос! Мне тоже нужны такие очки… — намекает она.
— Вовсе нет – отвечаю я в очередной раз – У тебя свой стиль, своё видение жизни. Мы разные и тебе совсем не обязательно хотеть всё, что есть у меня. Можно отдавать должное увлечениям и вкусам другого, при этом сохраняя собственный стиль. Мне не льстит, что кто-то хочет быть как я. Меня это…
Впрочем, я ведь говорила, что ни выяснения отношений, ни обиды сегодня не входят в мои планы. В конце концов, мы обе умеем получать удовольствие от жизни и от друг друга. Сегодня Наше время!
Мы привычно одеваем свои маски мамы и дочки, причем за маму у нас обычно я. Вопросов лучше не задавать – так получилось само собой, а когда – уже и не вспомнишь… Девушка по имени Авигайль, с непривычной лёгкостью вступает в нашу игру и берет на себя роль разумной, всё понимающей воспитательницы: «Пока не закончим с основными блюдами – десерта не принесу!» — говорит она, подмигивая, и мы вдвоём с умилением смотрим на не на шутку, расшалившуюся маму-в-образе-дочки. Почти как когда-то в нашем Королевстве. Мы уже сыты, веселы и вполне довольны друг другом. Авигайль приносит нам счет, остаётся только расплатиться и вперед. «Я должна расписаться?» — спрашиваю я.
— Нарисуй мне барашка – слышу в ответ. От неожиданности, я невольно отрываюсь от земли, рискуя всполошить достопочтенную публику за соседними столиками, и медленно разворачиваюсь в поисках того, кто произнёс эти волшебные слова. Авигайль, не ожидая подписанного чека, как ни в чем не бывало, уже перешла к другому столику.
— Ты любишь Маленького Принца? – спрашиваю я её.
— Кто же его не любит? – улыбается она мне своей обворожительной улыбкой.
— Тот, кто его не знает – говорю я, пытаясь незаметно опуститься на землю.
— Я всегда это всем говорю, но ты первая догадалась… — ступни девушки медленно отделяются от земли и всего на пару секунд зависают в воздухе. Как жалко, что я не дождалась её. Я знаю, что её не удивил бы мой полёт, что она бы не заметила наготы и мне, наконец-то, бы было с кем парить над этим городом и временем, до самого Королевства… Но увы… Вместо этого я достаю свой мобильный и показываю ей фотографию Маленького Принца, забредшего в Мой Сад совсем недавно…