— Всё собрала?
— Видимо, да…
— Ты уверена, что они заберут всех?
— Надеюсь. Я сказала, что их много, но она ответила, что много не бывает, и они будут рады приютить всех.
— ЧуднО…
Он закрывает заднюю дверь машины и возвращается к своей работе. Над ровными рядами домов опускается сумрак, кое где зажигаются желтые прямоугольники света, от них веет уютом, теплом, домом…
Ещё несколько минут сижу в машине, не совсем доверяя своей удаче. Как-то уж очень легко разрешилась проблема, мучавшая меня последние несколько месяцев. Все говорили, что это практически невозможно, а тут… много не бывает… Тринадцать одинаковых коробок за моей спиной подозрительно притихли, ни шороха, ни движения, ни вздоха. Не хотят доставлять мне дополнительные трудности? Конечно они все понимают… ума им не занимать, да и такта и, очень надеюсь, понимания. Я не могу взять их с собой. Так получилось. Ни я первая, ни я последняя. Так бывает. Я хочу вам лучшей доли, хорошей и долгой жизни, но… Слава богу, мне повезло. Я смотрела на эту девушку как зачарованная, виданное ли дело — много не бывает! Бросив последний взгляд на заднее сиденье и открытое внутрь пространство багажника, я медленно нажимаю на газ.
— Вам там будет хорошо, вас там будут любить, посещать, брать на руки, слушать, пытаться понять — я боюсь замолчать, задуматься и продолжаю убаюкивать их, а больше свою совесть, которая, несмотря ни на что, не даёт мне покоя. Они молчат, но в их молчании столько упрёка, страха, обречённости. Как странно устроен мир… Для одних, они самые желаемые, а для кого-то ненужная обуза, кто-то за них готов жизнь отдать, а кто-то от них готов избавиться любой ценой. В роли второго «кого-то», в этой истории выступаю я. Но с другой стороны, я ведь сделала всё возможное и даже нашла…
Опаздываю всего на четверть часа. Приют погружён во тьму и только в сторожке сбоку светится одинокое окно. Меня охватывает настоящая паника. Я отчаянно давлю на кнопку звонка – откройте! не оставляйте меня наедине с ними! Резкий звук звонка прорезает тишину, но видимо не достигает слуха, тех, кто внутри. Возвращаюсь в машину и цепенею от ужаса – почти ночь, здесь мне негде остаться, там, где я могу переночевать, им места нет…Тишина оглушает меня. Помощи ждать не от кого.
— Женщина, вам кого? – Мужчина в униформе заглядывает в окно машины. Я называю ему имя девушки, обещавшей принять у меня мой драгоценный груз. – Она уже ушла, а я тут только охрана. Завтра приезжайте, говорит он доброжелательно.
– Мне некуда с ними ехать, помогите, пожалуйста.
Он уходит в каморку, кому-то звонит и возвращается, широко улыбаясь — Ну вот, директор согласился взять двоих – это всё, что мы можем себе позволить. Кого забирать?
— Только двоих? – это слишком похоже на правду, на ту самую правду, в которую я не хотела верить. Много не бывает – это старая сказка, мираж, испарившийся, как и фея-девушка, повстречавшаяся мне неизвестно где и когда. – Только двоих? Можно я поговорю с директором? – что-то в моём голосе заставляет мужчину в униформе, тяжело вздохнув, позвонить начальству ещё раз.
— Он скоро подойдёт. Может всё и обойдётся… — говорит он сочувственно – Я бы и сам их взял, вот только у самого семеро по лавкам, да и говорим мы на разных языках… Слишком сложно…
Из дверей приюта выходит человек. Перед собой он толкает коляску. Даже в темноте, издалека, видно, что больше двоих в неё не поместятся. Уговаривать нет смысла. Он непреклонен. – Скажи спасибо, что тебе пообещали раньше. Мы вообще никого не принимает. И язык у них другой – кому они будут нужны, проблем не оберёшься потом. – Он выхватывает первых двух попавших на глаза и укладывает в коляску. Укладывает бережно… Его аккуратные, мягкие движения явно диссонируют с непреклонностью в голосе. На какое-то мгновение у меня появляется надежда: возьмите ещё… не разлучайте, пожалуйста… — шепчу ему вслед. От неожиданности он оборачивается, и мы сталкиваемся глазами. Сочувствует или ненавидит? Молча, поставив коляску на предохранитель, он подходит к машине и вытаскивает ещё одну коробку. – На этом, ВСЁ! – Взгляд в сторону, и он вместе с коляской растворяется в темноте.
— Ну, вот видишь, — сторож вздыхает сочувственно – Хорошо хоть так…
Теперь уже совсем ночь. Улицы опустели. Я сижу в темной машине и пытаюсь привести свои мысли в порядок. Осталось десять, из которых троим желательно не в приют, а в больницу. Это слишком явно… Совсем недалеко отсюда открылась новая поликлиника.
Отчаяние сменяется неожиданной злобой и переходит в ехидное злорадство: хотела бы я на вас посмотреть! Как вы пройдёте мимо? Клятва Гиппократа вам знакома?
Резко срываюсь с места и направляюсь к новенькому, как с иголочки, гиганту медицинского обслуживания. Его вход ярко освещён, несмотря на давно закончившийся рабочий день. Выхожу из машины и деловой походкой направляюсь к парадному входу. Дверь в фойе открывается с лёгкостью. Внутри ни души, но тут тепло и светло. Бегом в машину и вот уже три коробки пристроены. Жалко, что не увижу, как они пройдут мимо! Да не пройдут… Не смогут… Родные, до утра — потише, а утром – во весь голос! За вас я спокойна…
Осталось ещё семь… Дорога успокаивает, и я бесцельно колешу по этому перенаселённому пригороду большого города. Где-то в городе есть ещё приют. Говорят, что там принимают всех. Вот только как туда доехать – не знаю. — Чисто практические вопросы, занимающие меня сейчас, немного заглушают угрызения совести, боль вынужденной утраты, навязчивые вопросы морали. — Так надо! Надо найти решение. Как доехать до этого приюта? Говорят, он где-то прямо на остановке автобуса. Там и народу побольше и спрос повыше… Автобус, подгоняющий меня сзади, просигналил мне фарами и, обогнав слева, перегородил дорогу, остановившись на своей законной стоянке. Запоздалые пассажиры вышли из задней двери и разошлись по своим домам. Только сейчас замечаю, что все автобусные стоянки в этой части района, застеклены и освещены. Утром тут наверно народу видимо невидимо. А что если?
Семь коробок – семь остановок… Ощущаю себя настоящим преступником, ночным нарушителем правопорядка. Правда я не ворую, а подкидываю, но всё равно… Меня охватывает беспричинное веселье. Выискиваю пустынную остановку, паркую и, взяв очередную коробку, деловито переношу её под стеклянный покров. Пожалуйста, будь потише, а завтра – во весь голос!
Откуда-то и силы берутся, и задор, и какое-то опьянение свободой. Сладость недозволенного, преступного. Хочу я на вас посмотреть, проходящими мимо! Не бомбы подкидываю, не орущих младенцев, не заразу какую-то вредную. Я подкидываю вам КНИГИ!!! Богатства, потерявшие свою ценность, обесцененные электронной цивилизацией, презренные, заброшенные, отвергнутые…
— Где ты так долго была? Я уже начал волноваться.
— Я сеяла разумное, доброе и вечное! Почва, правда тяжелая, но кто знает – может и взойдёт…
Так закончилась эпопея, начавшаяся в рассказе Книжная комната, с книгами из дома моих родителей.
Назавтра, как преступник, возвращающийся на место преступления, я первым делом объехала все места, где были оставлены мои подопечные. Книги по медицине исчезли сразу – верю, что попали по назначению. На некоторых стоянках книги перекочевали из коробок на скамейку, и их количество заметно уменьшилось. В приюте, который по совместительству обычный торговый центр – они были расставлены на трех книжных стеллажах (благословенная инициатива).
Да и с каких это пор, раздача книг – это преступление? Возможно все дело в ночи… Но ведь после тьмы всегда наступает рассвет…, и кто знает?
— Ищу книгу! За любые деньги! Бумажную, живую, читанную…