Вместо предисловия
Всего-то и было у них на двоих: Тайна да два Брата… один её, а другой его… Тайна объединяла и хранила их в тяжелые времена Сомнений и Отчаяния. Она крепко привязывала их друг к другу, убаюкивала перед сном, стращала по утрам, окутывала всё вокруг себя густым, бесконечным Туманом, таким, что даже на расстоянии вытянутой руки не было видно ни зги. И приходилось им идти по жизни на ощупь, защищая хрупкую Тайну от всесильной Молвы. Невдомёк им было, что нет ближе друзей, чем Молва и Тайна, что они, испокон веков, полюбовно рука об руку ходят. А Туман? Так он Молве и вовсе не помеха, а стихия родная, да нива благодатная. Именно благодаря ей, этой Молве, и повелось считать одного брата Ангелом во плоти, а другого – Исчадьем ада. «Нет сильнее братской любви» – шептала Молва об одном, «Брат мой – враг мой» – нашептывала о другом. Тайна ли, Молва ли, уж и не вспомнишь кто, одарила их двумя безразмерными мешками: на одном было черным по туманному написано «Зло», а на другом белым – «Добро». Через Туман так идти проще… И стали те Двое в один складывать добрые дела одного брата, а в другой — зловредности другого. Вы спросите, да неужели у первого не было дурных поступков, а у второго добрых? Наверняка были, но в тумане всего не углядишь, да и так мешки эти были, считай, неподъёмными. «Какой он у меня!» — с гордостью говорили об одном, «Твой вечно такой!» — с привычным осуждением ворчали о другом. И отступали Сомнения и Отчаяния — нечем им было поживиться.
